Интересная статья в материалах хорошего издания:
Уваровские чтения - IV. Богатырский мир: эпос, миф, история. Муром, 14-16 апреля 1999 г. (по ссылке - все статьи).
Тургенев тут, правда, не у дел. 
Братчина-пир в языческой традиции Древней Руси.Старкова Ю. Ю. (Москва) читать дальше
Вера в могущество сил природы и глубокое понимание ее законов лежат в основе жертвоприношений у населения Древней Руси. Жертва, жертвоприношение - в языческой традиции главный религиозный обряд, осуществляемый жрецами («жрец» и «жертва» от одного старославянского корня).1 Жертвы обращены к стихиям, добрым и злым духам, связанным с водой (рекой, источником, колодцем) или огнем, к антропоморфизированным языческим богам.2
В языческой религии древних славян существует обряд, который сопровождал большинство жертвоприношений и сам, по сути, являлся жертвоприношением - братчина. В переводе с древнерусского «братчина» означает пиршество, устраиваемое в складчину, то есть общинный праздничный пир.3
Общественные пиршества, известные под именем братчина, сохранялись в почти неизменном виде с древнейших времен вплоть до начала XX в. Для их сохранения необходима была, помимо силы традиции, и сила общественных инстинктов (сила рода); только она могла преодолеть разрушительное влияние развивающейся экономики.
Источниками изучения этого обряда служат различные упоминания в летописях, уставные грамоты, уголовные дела о совершенных на братчинах преступлениях, этнографические материалы, заговоры, былины и русские народные песни. В письменных источниках сохранились упоминания о принесении жертв определенным силам природы. Макарий пишет: «Обычая держахуся от древних прародителей... Суть же скверные молбища их лес и камение, и реки и блата, источники и горы и холмы, солнце и месяц и звезды, и озера и проста рещи всей твари поклоняхуся ако Богу, и чтяху и жертву приношаху кровную бесом волы и овцы, и всяк скот и птицы».4 В Слове, которое приписывается Cв. Иоанну Златоусту (список XIV в.), встречаем упоминание о приношении жертвы воде, колодцам, рекам, огню и камням. Итак, источники отмечают, что жертвы приносились четырем стихиям мироздания: земле, воде, огню, воздуху (рассеивали пепел по воздуху во время тризны).
Сами стихии воплощали определенные космические силы. Земля - одна из основных стихий мироздания. Она осмысливалась как всеобщий источник жизни, мать всего живого, в том числе и человека (мать - сыра земля). Вода - источник жизни и средство магического очищения. Огонь - воплощение очищающего пламени, несущего свет и тепло, так как он связан с солнцем, воплощающим творческое, активное начало, но он мог быть и стихией яростного, мстительного пламени. Воздух - связан с небом, это сфера пребывания душ и невидимых демонических существ.5 Жертвы приносились этим стихиям в течение всего года. Жертвы земле приносились ради плодородия - в календарной обрядности (лето, осень, весна); при поминовении предков - в жизненном цикле (весной, осенью); при погребении. Жертвы воде приносились при помоле зерна нового урожая - в календарной обрядности (зимой), чтобы умилостивить духов - водяного, русалок (осень, весна). Жертвы огню совершались в течение всего года. Слова жрети - «греть», «гореть» созвучно сжертвой. В семье домашний очаг являлся жертвенником. Огонь выступал как посредник между богом и людьми. По мифологическим представлениям древних славян, объятая пламенем жертва превращалась в дым и пар и возносилась к небу, где жили боги. Жертвы ветру, воздуху должны были охранять жизнь и имущество членов семьи.
Необходимо отметить не только стихии, которым приносились жертвы (требы), но и места совершения священнодейств. Одним из главных культовых мест являлось святилище, которое располагалось обычно за пределами поселений на возвышенном месте. Вокруг святилища существовала сакральная граница, а вблизи находились священные колодцы или целебные источники.6 Археологи выделяют несколько видов культовых камней: камни-следовики, камни с выемками, камни с крестами, камни без следов обработки.7 В заговорах нередко места совершения обрядов - «чистое поле» и другие объекты, в том числе жилые и иные постройки. Упоминания о камне Латыре носят преимущественно мифологический характер. К местам совершения обрядов относятся также священные рощи и отдельные деревья.8 Одним из наиболее почитаемых деревьев на Руси был дуб. Так, со дна Днепра поднят ствол дуба, с девятью вбитыми в него кабаньими клыками, интерпретированный как объект обрядов.9 Дуб у славян - священное дерево, связанное с культом предков, с перевоплощением душ умерших, а также с идеей мирового дерева.10 Как отмечалось ранее, жертвы приносили колодцам, источникам и рекам. Символика воды связана с ее природными свойствами: прозрачностью, свежестью, быстрым течением, способностью очищать и с представлениями о воде как об опасном пространстве, принадлежащем потусторонним силам. Жертвенные дары находят в погребениях: украшения, горшочки с едой, кости животных и прочий инвентарь.
Существовали различия и в трактовке жертв: кровавые (животные: курица, петух, конь, барашек, свинья и другие) и бескровные (зерно, кутья, блины, пиво или мед, яйцо; различные предметы).
В данном исследовании предпринята попытка систематизировать известные факты, связанные с братчиной: ритуал, его эволюция, смысл жертвований, приносимых на пиру.
Одним из первых исследователей братчины был Д. К. Зеленин.11 Д. К. Зеленин выдвигает гипотезу о том, что свое происхождение древнерусская братчина ведет от коллективного древнего охотничьего обряда, а дальнейшее изменение происходит под влиянием двух факторов: усложнения и изменения религиозных верований; изменения соответствующих занятий населения.12 Он выделил земледельческую, скотоводческую и пчеловодческую братчины. Разделение на виды весьма условно, так как оно связано с предметом принесения в жертву. Д. К. Зеленин определил братчину как обрядовый праздник, но не рассмотрел все ее функции и в честь каких богов совершался данный обряд.
Земледельческая братчина приносится бескровными жертвами: пивом, кутьей (кашей), хлебом и т. д. Пиво варится из продуктов, собранных в складчину, или же каждый варит отдельно, а затем приносит на место общего собрания, где все и сливается в общий котел. Земледельческая братчина совершалась в разное время и по разным поводам.
Братчина засвидетельствована в народном календаре как непременный элемент ряда праздников. Обряд колядования, который относится к зимнему солнцестоянию, напоминает языческую братчину: группа колядников ходит по дворам, они поют песни и танцуют, наряжаются в козу, медведя и других сказочных персонажей, желают хозяевам всяческих благ, а в мешок собирают пожертвования. Так, А. Афанасьев отмечает: «По всему вероятию, и сбор припасов имел некогда религиозное значение: жертвенные приношения и праздничное пиршество могли совершаться не только в каждой отдельной семье - перед ее отцовским очагом, но и сверх того - перед очагом князя, от имени всего подвластного ему племени, и в этом последнем случае должны были устроиться на общий счет, в складчину».13 Смысл колядских приношений состоял в приветствовании солнца, так как с 24 декабря день начинал прибавляться, и жизнь возрождалась, то есть боги рождались заново вместе с солнцем.
Одним из языческих празднеств, сохранившемся до наших дней, является Масленица. На Масленицу приносились бескровные жертвы - хлеб, блины, масло, питье, солома. Центральной жертвой являлась соломенная кукла, которую выносили за окраину села и сжигали - как символ зимы и богини смерти Морены. На Масленицу сваренное в складчину пиво вместе распивалось, и этот обычай - варить пиво в складчину - назывался братчиной. Смысл жертвований - призывание плодородия, проводы зимы (смерти) и торжество жизни (весны).
В Семик (седьмой четверг после Пасхи) совершался благочестивый обычай погребения и поминовения убитых на убогих домах, или скудельницах, которые располагались в основном в рощах. Обряд этот напоминал тризну.14 Затем в различных областях поселяне и горожане собирались на Семик в леса и рощи, пели песни, завивали ветки, срубали молодое березовое дерево и наряжали его в женское платье или обвешивали разноцветными лентами и лоскутьями. Потом следовал общий пир, изготовляемый в складчину или ссыпчину, то есть из мирского сбора муки, молока, крашеных яиц и других припасов; на покупку вина или пива назначались денежные взносы.15
В России в августе праздновались Госпожинки, Оспожинки или Спожинки.* В различных областях России день этот назывался успенщиной - от мирской складки, собираемой поселянами для справления праздника.16 Упоминание о земледельческой братчине, относящейся к данному празднеству, сохранилось в песенной традиции. В одной из песен описывается весь процесс посадки и сбора урожая от «пашенку пахати» до «солод солодити», а заканчивается песня так:
- Кто с нами, кто с нами
Кто пива варити,
Кто с нами?
- Мы с вами, мы с вами,
Мы пиво варити,
Мы с вами!17
В другой песне также описывается трудная крестьянская работа, конец которой знаменует братчина:
А я ржи напашу да в скирду сложу,
Во скирду складу, домой выволочу,
Домой выволочу, да дома вымолочу,
Драни надеру, да и пива наварю,
Пива наварю, да и мужиков напою...18
Смысл братчины, совершаемой после напряженнейшей работы в поле, связан с благодарением богов за помощь. По представлениям древних славян, боги сильны, им дано право повелевать, людей же и богов связывает не их роковая зависимость, а сосуществование в природе. Поэтому воля богов не уничтожает воли человека, обладающего известной автономностью, а он, человек, в свою очередь, обращается к богам именно как к старшим по роду и для этого приносит жертвы.
Земледельческая братчина, празднуемая в течение года, связана со сменой сезонов, астрономического времени и подготовкой или снятием урожая, стремлением показать непрерывность вегетативного цикла. В горести и в радости язычник делился со своими богами и просил у них помощи.
Скотоводческая братчина совершалась в разных формах; она культивировала кровавые жертвы. В распоряжение общины поступало много животных, из которых выбиралось несколько для общей трапезы; домохозяева выделяли отдельные части животных: бараньи лопатки, свиные головы; производился сбор продуктов или денег, и в складчину покупалось жертвенное животное; обетное (обреченное) животное откармливалось за счет всей общины.19
Цели совершения скотоводческой братчины также разнообразны, как и земледельческой. С 20 июля / 2 августа - Перунова дня - начинается самый трудный период лета в году земледельца - жатва. Чествовать богов накануне трудной работы ради получения их поддержки - характерные черты языческой культуры. В этот день ритуально закалывали бычка, собирались всей общиной и готовили его в общем котле, затем съедали, а кости захоранивали. Самого бычка начинали откармливать еще с Петрова дня (30 июня/12 июля). В некоторых источниках сообщается о поедании бычка в Петров день, что связано с серединой лета, когда начинается перелом на осень-зиму.
Археологами в Новгороде в слое X в. обнаружены следы братчины в яме с двумя бычьими черепами без нижних челюстей. Черепа были поставлены на нижнее основание на расстоянии одного метра друг от друга носовыми костями на юг. Недалеко от черепов в середине ямы, также на дне ее, лежал деревянный ковш, перевернутый вверх дном.20 В. В. Седов подчеркнул роль ковшей, из которых пили обрядовые напитки на братчине: пиво, мед, зеленое вино.
Для братчин использовались различные сосуды: золотые, серебряные, деревянные - чаши, ковши, братины, турьи рога, котлы, горшки, ведра, бочки, чаны.21 Иногда для братчин выделялся специальный ковш, его захоранивали вместе с приношениями в яму или оставляли до следующей братчины и не использовали в хозяйстве. Судя по археологическим данным, братчина совершалась не только в деревне, в основном связанной с охраной или приплодом скота и земледельческим календарем, но и в городе. Здесь братчина приобретает усложненный характер, поскольку в городе традиционные нормы жизни исчезали значительно быстрее, чем в деревне.
По составу участников братчина могла быть чисто мужской, совместной или женской. В древних культурах пиры были исключительно мужскими (греч. симпосион, нартскийкувд и др). Женские (и совместные) пиры должны были распространиться позднее, когда архаический ритуал переживал процесс эволюции. Однако в славянской культуре господствовало равноправие, братчина-складчина устраивалась для всего рода. О женских братчинах сохранилось немало сведений. Так, вплоть до конца XIX в. сохранялся праздник троецыплятницы. Куриный праздник, троецыплятница, отмечается собранием вдов или замужних женщин. В некоторых областях его называли женским праздником. Д. К. Зеленин описывает: «Исключительно только вятчанами называется обряд “троецыплятницы”. Суть его состоит в поверье, что курицу, выведшую три семьи цыплят, необходимо зарезать, причем есть ее могут только одни “честные” вдовушки. Процесс потребления таких куриц обставляется многочисленными обрядами и церемониями, сильно напоминающими языческую жертву».22 При совершении мольбы соблюдаются следующие обряды: до начала мольбы отыскивается несколько кур-троецыплятниц; хозяйка накануне сбора варит канун, то есть сусло без хмеля или пиво; во время обеда не употребляют ни вилок, ни ножей, чтобы не повредить кости обрядовой курицы; кур-троецыплятниц едят только одни старушки-вдовы и притом без разговора, молча; во время всего обеда не бывает ни одного мужчины, ни даже детей мужского пола; после трапезы перья этих куриц и внутренности не бросают, а, собрав, складывают их в котомку или корчагу, которую потом опускают в воду, а если нет поблизости реки или ручья, то закапывают в землю.
Очевидный каждому смысл этого праздника - уход тепла, то есть завершение трех теплых времен года - весны, лета, осени, поэтому он называется «троецыплятницей». В это время в жертву приносились куры, так как они были связаны с такими женскими богинями, как Жива - весна, Леля - лето, Морена - осень (зима). Жива - олицетворение плодоносной силы, юности и красоты всей природы и человека, то есть весны. Леля (Лельо, Лель от «лелеять, нежить, любить») - пламенная жаркая любовь, то есть лето. Морена - богиня бесплодная, богиня болезненной дряхлости, увядания жизни и неизбежного конца ее - смерти. Память о ней сохраняется как о жестокой, неумолимой богине, которой неугодны никакие жертвы, кроме увядших цветов, сгнивших плодов, опавших листьев и угасших человеческих жизней.23 Богини отождествляли собой природные явления, связанные со сменой времен года: рассвет природы, набирание сил - весна; цвет, страсть, жар - лето; увядание, переход к зиме - осень.
Но прослеживается и более архаический смысл праздника. Курица могла выступать как «годичная» жертва и, судя по роли курицы в русском обрядовом календаре, «троецыплятница» могла означать завершенный годичный земледельческий цикл, тождественный завершенному жизненному циклу женщины, почему ее и справляют только старушки и вдовы.
Определенный интерес представляет пчеловодческая братчина. Для нее обрядовым напитком был медовый напиток, жертвой - воск. При раскопках в Новгороде, на одном из участков наиболее раннего заселения, была обнаружена яма. В ней были расположены полукругом, вдоль западной стенки, семь деревянных ковшей, поставленных на ребро и обращенных днищами к стенке. Как бы продолжая полуокружность, образованную ковшами, около южной стенки ямы поставлены два куска воска, имевшие форму правильных полукругов. Кроме того, два ковша, опрокинутые вверх дном, лежали в середине ямы.24
Перед нами - несомненное жертвоприношение языческой эпохи. Оно было совершено, нужно думать, первыми поселенцами этого района Новгорода. Деревянный ковш и куски жертвенного воска - неотъемлемая часть пчеловодческой братчины - позволяют считать, что они принадлежат к остаткам такого языческого пира. По-видимому, девять семей перед поселением в данном месте устроили братчинный пир. Совершая обряд, они принесли в жертву богам девять ковшей с обрядовым напитком и двумя восковыми «хлебами», поместив их в специальную яму. Все девять братчинных ковшей внутренней стороной обращены на восток, навстречу лучам восходящего солнца. Жертва была совершена для обеспечения богатства на новом месте жительства.
Аналогичная картина была прослежена в Смоленске - здесь исследована яма, также вырытая в материке, содержавшая пять деревянных чаш, лежавших на боку. Возможно, это также жертвоприношение первопоселенцев, но уже XII в.25
И. И. Срезневский упоминает в своей работе о том, что после принесения жертвы устраивалась складчина припасов для совершения пира-братчины.26 Так, на культовых местах, кроме костей животных и обломков посуды, встречаются небольшие глиняные хлебцы - имитация круглых караваев.27 Возможно, при братчинах приносились в жертву не только восковые, но и глиняные хлеба. Хлеб являлся наиболее сакральным видом пищи, символом достатка, изобилия и материального благополучия. Исследователи считают, что хлеб использовался для кормления предков, богов.28 Круглая форма хлебов связывалась в мировоззрении язычников с культом солнца. Солнце - небесное светило, почитавшееся как источник жизни, тепла и света. Солнце отождествлялось со Сварогом, Хорсом и Дажьбогом. В народном быте символ солнца, орнамент в виде круга с точкой в центре, встречается на многих предметах и украшениях. На братчине по кругу пускалась чаша - братина круглая по форме, в былинах ее называют рядобной. Если чаша кого-либо обходила, это считалось оскорблением, так как именно этой чашей древний славянин чествовал богов на пиру и чувствовал себя полноправным членом общего собрания или общины.29 При братчине люди, участвующие в общей трапезе и сидящие за одним столом, объединены общими узами. Родство по пище равно родству по крови.30 Можно думать, изначально в братчине участвовал один род, который подчеркивал свою кровную связь единым питьем и пищей.
В своей монографии о былинных пирах к братчине обратился Р. С. Липец.31 Он подробно рассмотрел всю утварь пиров и братчин, напитки, яства, особенности приглашения на пир и посадки за столами. Он описал также значение трехразовой рядобной чаши. Р. С. Липец подробно проследил весь ритуал пиров и братчин в былинном эпосе, но, к сожалению, ему не удалось полностью отразить смысл жертвований на пиру, так как он рассматривал пир, прежде всего, в контексте развития новых общественных отношений между князем и дружиной и различными слоями населения. Он описал сохранение древнего обычая - приглашение на братчину или пир. При родовых отношениях не приглашенный на братчину считался изгоем, так как он в чем-то пошел против рода и, следовательно, богов. В городах людей, пришедших на братчину, ограничивала складчина. В новгородской былине Василий Буслаев, внося свою долю в складчину, становится полноправным участником братчины.
Не малу мы тебе сыпь платим
За всякого брата по пяти рублев.
А и за себя Василей дает пятьдесят рублев;
А и тот староста церковный
Принимал их во братчину в
Никольщину...32
Авторитет братчины в XIV-XVII вв. был настолько силен, что различные сборщики налогов (чиновники, тиуны и другие) пытаются прийти на братчину незваны и еще при этом взять «канун» или налог. Великий князь Иван Васильевич пытался запретить им нарушать законы братчины: «А на пиры и на братчины в их слободы незваны не ездит никто, а поедет на пиры и на братчины незваны, а лучится туто какова гибель, и тому платити без суда и без исправы вдвое».33 А. Н. Попов, который одним из первых обратился к братчине, предполагал, что при большом стечении народа на ней могли случаться преступления и, вследствие этого, вину необходимо было на кого-то возложить. Расплачивались за кражу те, кто приходил на братчину незваным.
К XIX-XX вв. определенный праздник справлялся в определенном селе, и поэтому одно село приходило на братчину в другое село, естественно, при предварительном приглашении. Традицию сохранения братчины я наблюдала в восьмидесятые-девяностые годы в деревне Семеновское Тверской области, когда люди, давно уехавшие в города, стремились приехать к Петрову дню (12 июля) в родную деревню для того, чтобы вместе в складчину отметить этот праздник. Изначальный смысл братчины, конечно, утерян, но сохраняются архаические особенности - складчина, ритуал «приглашения», празднование всеми членами складчины.
Необходимо отметить различие понятий пир и братчина. А. Н. Попов замечает по этому поводу: «Пиры находятся в ближайшем отношении с братчинами и оба названия употребляются одно с другим».34 Однако понятие братчина представляется более емким, чем пир, так как, кроме описанных ранее отличий - складчина и выбор старосты, братчина имела много различных функций. Одна из функций братчины - общественный пир-совет. Так, в источниках есть упоминание о приглашении князя Ростислава Мстиславовича «полоцанами» (жителями Полоцка) - на братчину, чтобы потом убить его там; Ростислав узнал об этом и одел броню «под порты», - и «не смеша на нь дьрзнути». О том, что в городской гриднице был устроен пир-совет, говорит отказ князя вторично встретиться с горожанами, так как все «речи» должны быть сказаны на пиру.
Обряд братчины совершался при праздновании профессиональных праздников. В городе Кимры в конце XIX в. отмечался праздник сапожников, на который собирались мастера-сапожники, предварительно сдававшие денежные взносы.
В былинном эпосе на братчине разрешаются различные вопросы: о войне и мире, о выборе невесты и ее сватовстве, о споре богатырей и различных закладах, о делах торговых.
Братчина могла выступать в роли общественного суда, но не уголовного.35 Псковская судная грамота гласит: «Братщины судить как судьи». Этнографическими материалами представлены сведения о том, что братчина имела право суда. Однако если на братчине происходило убийство, то суда братчины было недостаточно, и ее участники обращались в уголовный суд.
Христианство приурочило обряд братчины к храмовым праздникам. Этнографами XIX в. отмечается наличие ритуала на праздники: Б. Никольщина (Николин день), Б. Покровщина, Б. Рожденственская, Михаиловская и другие. В 1624 г. «у Якова де Мусина Пушкина была ссыпная крестьянская братчина, после светлого воскресенья в Понедельник», то есть на Николин день.36
Конечно, нельзя забывать об обрядовом характере братчины. Братчины служили своего рода вехами в земледельческом (народном) календаре крестьян. Перед или после свершения очередного этапа посадки или сбора урожая необходимо было восславлять богов и приносить им жертву. Каким богам приносились жертвы? Ответ на этот вопрос требует обращения к основным принципам деления обрядов, предложенными К. В. Чистовым. Первые связаны с цикличностью функционирования природной среды и соответственно хозяйственных занятий человеческого коллектива. Вторые - с цикличностью функционирования человека от рождения и до смерти, то есть производственным и жизненными циклами. Третьи - окказиональные обряды совершавшиеся не регулярно, а только по мере возникновения особых, часто критических, кризисных обстоятельств (пожар, засуха, эпидемия, строительство дома, рытье колодца и другие). Четвертые - специализированные обряды, как правило, связанные с неземледельческими занятиями в земледельческой деревне - обряды мельников, кузнецов, пастухов, пчеловодов и других.37
Природный цикл связан с временами года. Зимой на Коляду, когда возрождалось солнце и зарождались боги, братчина совершалась в честь всех богов, и в первую очередь солнца. Весной на Масленицу и другие праздники встречи весны чествовалась богиня Жива и бог Ярило, а также все четыре стихии мироздания. Летом наиболее чествуемым был Перун, как самый могущественный из богов, творец земных урожаев. Осенью при братчине благодарили всех богов и делились долей урожая. Так, в сказке А. Н. Островского «Снегурочка» звучит песня:
Минует лето красное,
Сгорят огни купальные.
Пройдет и осень желтая
С снопом, с скирдой и с братчиной...38
Конечно, это не все вехи земледельческого календаря, так как изучение системы жертвоприношений в календаре требует отдельного исследования.
В жизненном цикле братчины сопутствовали важнейшим событиям в жизни человека. Эволюцию земледельческой братчины мы наблюдаем в «рожаничной» или второй трапезе. Жертвоприношение, которое сопровождало все праздники и отражало культ Рода - вторая трапеза. В источниках встречается упоминание о трапезе Роду и рожаницам: «Требы класти Роду и рожаницам преже Перуна бога их; ... сего не могут ся лишити проклятого ставленья вторые трапезы, нареченные Роду и рожаницам».39 Трапеза сродна с жертвой, потому что пир одновременно и жертва. Каждое моление и жертва, и справление того или иного праздника - сопряжено с пиршеством. Обильные жертвы и сама возможность совершать моления составляют центральную религиозную заботу человека. Так, язычники, отдельно от обычной трапезы, ставили вторую - рожаничную трапезу. Приношениями на этой трапезе были: кирпичный хлеб, кутья, сыр, вино или мед.
Род воплощал единство рода человеческого и божественного. Культ рожаниц (они всегда во множественном числе - берегини), связан с женской средой и продолжением рода. Судьбу новорожденного определяют рожаницы.40 В славянской мифологии Род - бог вселенной, от него пошел весь мир богов и людей. Роль рожаниц играли богини (Лада, Макошь, Морена), которые главенствовали на небе, на земле и под землей. Существует версия о том, что у каждого человека три матери. В Русских Ведах написано: «Ваша первая мать - Лада Матушка, мать небесная, богородица, а вторая мать - Мать сыра Земля. Третья мать - что мучилась в родах».41 Именно эти три матери хранят и оберегают каждого человека в течении жизни, поэтому при принятии христианства рожаницы получили имя берегинь.
Смысл жертвоприношений Роду и рожаницам - добиться их благосклонности к новорожденным, взять под свой покров и наделить счастьем. Поэтому, прежде всего, вторая трапеза справлялась в день рождения ребенка. В дом новорожденного несли припасы, из которых потом ставилась она, в начале для показа, а затем съедалась при общем веселье. Возможно, с принятием христианства праздник, посвященный Роду и рожаницам, переродился в день ангела (именины). Вторая трапеза ставилась и на свадьбах.
Братчиной, в частности скотоводческого типа, сопровождались похороны. В «Повести временных лет» есть упоминание о приглашении Ольгой древлян на тризну-братчину: «Вот уже иду к вам, приготовьте меды многие у того города, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и сотворю тризну по своем муже».42 Затем Ольга, справив тризну и спраздновав братчину, убивает их. Исследователи считают, что Ольга совершает человеческое жертвоприношение при тризне-братчине, связанное с языческой традицией. Те, которые уходили в мир иной, должны были соединиться с ушедшими ранее, в том числе и богами.
Представления славян о смерти, загробном мире, о душе сложны и противоречивы. Возможно, душа представлялась им как некая материя, которая со смертью тела переходила в какое-либо другое существо, что в конечном счете связано с круговоротом жизней. Более определенные сведения сохранились об «ином мире», в котором живут предки.43 В «ином мире» предки живут такой же жизнью, как и на земле и, следовательно, справляют пиры и братчины. К примеру, в былине о Садко описывается пир-братчина в подводном царстве, на который Садко приглашают поиграть на гуслях-яровчатых, так как музыка и пляски сопровождали любую братчину.44 Кстати, игра на музыкальных инструментах тоже была своеобразной жертвой богам. Интересен и факт жертвоприношения водной пучине при возвращении Садко из похода. Вначале Садко приносит разбушевавшемуся морю бочонок золота, затем серебра и жемчуга, а напоследок самого себя.45 Почему морской царь требует жертву? Перед отъездом Садко просит купцов новгородских устроить складчину своих товаров для продажи в другие страны. Видимо, царь морской требует долю с вырученной от складчины прибыли, так как жертвы ему с нее не принесли. В то же время царь морской содействовал приобретению данной прибыли тем, что обеспечил спокойствие на море по пути в другие страны. В приведенном факте прослеживаются «деловые» отношения между богами и людьми, то есть: «Ты мне - я тебе». Открывается также смысл складчины, то есть когда доля берется со всего коллектива сразу.
По особым «окказиональным» случаям некогда тоже могли справляться братчины. После постройки дома, как в былине о Садко, устраивался пир, куда приглашенные приходили с приношениями и подарками. В данном случае чествовался домовой как принадлежавший к культу дома - родового очага - его хранитель.
На братчине обязательно должен был кто-либо чествоваться. В былинном эпосе все братчины называются почестными, так как пир-братчина, в первую очередь, устраивалась в честь богов, а затем князя, рода, новорожденного, урожая, нового поселения. И. С. Тургенев довольно точно определяет характер пиров в честь верховных божеств: «Благодетельность!» «Благодарность!»46 Верховные божества благодетельствовали, а язычники выражали свою благодарность.
Таким образом, обряд братчины восстанавливается примерно следующим образом: назначается день братчины и выбирается староста-пирник; собираются взносы на покупку продуктов; откармливается «обреченное» животное; варится пиво, курится вино, то есть готовится канун. Община, гости торговые, купцы, богатыри, поселяне, горожане выбирают место проведения братчины. Местом для братчины мог служить специальный дом (длинные дома на святилищах), дом старосты братчины, поле, курган и другие места. На братчину необходимо получить приглашение, в том числе и скоморохам, музыкантам, песенникам. Гости рассаживаются на братчине по строгому порядку, за разными столами: «передними», «средними», «окольными». Принцип размещения мог иметь разную основу: по заслугам перед общиной или по возрасту. Скоморохи в былинах сидели за печкой, и только по мастерству их игры определяли, пересаживать ли их на более почетное место. Обязательно на братчине выпивались три рядобные чаши, то есть братины, идущие строго по ряду сидящих за столом, остальные можно было не пить, так как пьянство не приветствовалось. На пирах-братчинах обсуждались различные вопросы, видимо, именно от этого зависел состав участников и участниц. В источниках не отмечается строгого запрета на участие в братчине женщин. В мировоззрении язычников женщина-богиня была настолько же сильна, как и Перун, а если на небе господствовало равноправие, то и на земле оно должно было торжествовать. Пир мог продолжаться несколько часов подряд - день, три дня, двенадцать, месяц.47 Кости съеденных животных, восковые или глиняные хлеба и другие приношения захоранивались, топились в воде, сжигались. Жертвы приносились упомянутым ранее богам и четырем стихиям мироздания. Вероятно, при принесении жертв возносились молитвы, заговоры.
Необходимо отметить, что с течением времени христианство пыталось укрепить свои позиции и приурочивало свои праздники к языческим. Например, христианский праздник святого Ильи соответствует языческому, который праздновался в честь бога Перуна. В обряде братчины роль старосты, устроителя пира стал иногда выполнять священник, а культовым местом свершения обряда выступила церковь. Священник мог приходить на братчину без приглашения, даже не внося плату в складчину. В число обрядовой утвари братчины входили иконы. Огромную роль в церковных ритуалах играет святая вода и крест. О роли воды как магического символа говорилось ранее. Крест в мифологических и религиозных системах - один из наиболее распространенных символов; он нередко функционировал как символ высших сакральных ценностей. Во многих культурных исторических традициях крест символизирует жизнь, плодородие, бессмертие, дух и материю в их единстве, с крестом связывается идея процветания и удачи.48 В целом обряд братчины сохраняется практически неизменным с языческих времен. Конечно, христианская религия использует его для укрепления своего культа и пытается придать ему новое значение, то есть церковный календарь наложить на народный (земледельческий), что осуществлялось ею искони.
Анализ главных особенностей обряда братчины показывает, что в основе жизни славян лежат родовые и общинные отношения. Родство по крови постепенно уступает место «родству по пище». В течение многих веков видное место в формировании мировоззрения славян занимали традиции общины. Община представляла собой целый мир, в рамках которого проходила вся жизнь человека. В представлении язычников мир земной был аналогичен миру богов. Боги выступали в роли старших по роду и имели право повелевать. Возможно, братчина, как родовой пир, возникла на небе. Именно боги объединены родственными узами и объединяет их Род - бог вселенной. Каждый из богов наделен определенными функциями, и потому имеет свое место на пиру. На пиру боги разрешали определенные вопросы, которые были связаны со всем живым на земле. Понятие «братчина» связано с братьями, то есть родственниками. Мир богов - «иной» мир, который в мировоззрении язычников выступал в роли закона и которому они подчинялись. Нарушившие закон богов изгонялись и не имели права присутствовать на братчине. Данный обряд включал только честных - пир носил имя почестного. Братчина выступала в роли посредника при заключении союзнических отношений между богами и людьми. Жертва выступала в роли залога будущего единства.
Ссылки:
1 Славянская мифология: Энциклопедический словарь. - М., 1995. - С. 181.
2 Рикман. - 1987. - С. 176.
3 Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 2. - СПб., 1909. - С. 128.
4 Фаминицын А. С. Божества древних славян. - СПб., 1995. - С. 35.
5 Славянская мифология. С. 96, 99, 192, 284.
6 Русанова И. П., Тимощук Б. А. Языческие святилища древних славян. - М., 1997. - С. 48.
7 Шорин М. В. Вопросы классификации культовых камней // КСИА, 1991.- № 205. - С. 77-82.
8 Турилов А. А., Чернецов А. В. К характеристике народных верований восточный славян // Истоки русской культуры. - М., 1997.- С. 103.
9 Иванкин Г. Ю. Священный дуб Перуна // Древности Среднего Поднепровья. - Киев, 1981. - С. 126-127.
10 Славянская мифология: Энциклопедический словарь. С. 169-171.
11 Зеленин Д. К. Древнерусская братчина, как обрядовый праздник сбора урожая // Сб. статей в честь академика А. И. Соболевского. - Л., 1928. - С. 130-134.
Название «Спожинки», по мнению исследователей, относится к языческим временам от слова «жниво», «жнитво».
12 Там же.
13 Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. III. - М., 1994. - С. 752-753.
14 Снегирев И. М. Русские простанародные праздники и суеверные обряды. Вып. 2. Ч. 1. - М., 1990. - С. 131.
15 Афанасьев А. Н. Указ. соч. С. 705.
* Название «Спожинки», по мнению исследователей, относится к языческим временам от слова «жниво», «жнитво».
16 Снегирев И. М. Указ. соч. Вып. 3. Ч. 2. С. 56-57.
17 Русские народные песни / Сост. В. В. Варганова. - М., 1988. - С. 83.
18 Песни собр. П. Н. Рыбниковым. Т. 1. - М., 1909. - С. 36.
19 Зеленин Д. К. Указ соч. Сс. 130-134.
20 Седов В. В. К вопросу о жертвоприношениях в Древнем Новгороде // КСИИМК. - 1957. - Вып. 68. - С. 28.
21 Майков Л. О былинах Владимирова цикла. - СПб., 1863. - С. 50.
22 Зеленин Д. К. Троецыплятница // Избранные труды. Статьи по духовной культуре 1901-1913. - М., 1994. - С. 103-113.
23 Грушко Е., Медведев Ю. Словарь славянской мифологии. «Русский купец» и «Братья славяне» из Нижнего Новгорода, 1995.
24 Седов В. В. Языческая братчина в Древнем Новгороде // КСИИМК. - 1957. - Вып. 65. - С. 138.
25 Авдусин Д. А. Смоленская археологическая экспедиция // АО 1967. - М., 1968. - С. 45.
26 Срезневский И. Святилища и обряды языческого богослужения древних славян. - Харьков, 1846.
27 Русанова И. П., Тимощук Б. А. Указ. соч. С. 48.
28 Сумцов Н. Ф. Хлеб в обрядах и песнях.- Харьков, 1885.
29 Липец Р. С. Эпос и Древняя Русь. - М., 1969. - С. 207.
30 Ветловская В. Е. Летописное осмысление пиров и дарений в свете фольклорных и этнографических данных // Проблемы отечественной и всеобщей истории. - Л., 1987. - Вып. 10. - С. 58.
31 Липец Р. С. Указ. соч. С. 127-237.
32 Попов А. Пиры и братчины // Архив историко-юридических сведений относящихся до России изд. Н. Качаловым. Кн. 2. Пол. 2. - М., 1854. - С. 36.
33 Там же. С. 20-22.
34 Там же. С. 30.
35 Там же. С. 33.
36 Там же. С. 34.
37 Чистов К. В. К классификации обрядов жизненного цикла // Язычество восточных славян. - Л., 1990. - С. 103.
38 Островский А. Н. Снегурочка // Избранные пьесы. - М., 1972. - С. 240.
39 Афанасьев А. Н. Указ. соч. - Т. II. - С. 418.
40 Комарович В. Л. Культ Рода и земли в княжеской среде XI-XII вв. // Труды отдела Древнерусской литературы. Т. XVI. - М.-Л., 1960. - С. 84-104.
41 Русские Веды. - М., 1992. - С. 130.
42 Литература Древней Руси. - М., 1990. - С. 31.
43 Вагнер Г. К., Велецкая Н. Н. Становление личности в нравственном сознании Киевской Руси // Истоки русской культуры. - М., 1997. - С. 25.
44 Былины. - М., 1986. - С. 270.
45 Там же. Сс. 277-279.
46 Тургенев И. С. Пир у верховного существа // Соб. соч. Т. 5. - М., 1968. - С. 495.
47 Липец Р. С. Указ. соч. С. 143-145.
48 Топоров В. Н. Крест // Мифы народов мира. Т. 2. - М., 1988. - С. 13-14.
@темы:
книги,
язычество,
цитаты