О сути близящейся опорной точки Колеса Года вряд ли можно вести спор. Слишком очевидно её связь с аграрным циклом, со временем самых жарких полевых работ. Даже формы обрядности на западе и востоке отличаются лишь в деталях. Но именно в этих деталях можно, даже будучи горожанином в невесть каком поколении, ощутить биение сердца праздника. Тем более, что проехаться летом до ближайшего поля ржи на выходные — не такая уж и проблема. А стоя посреди блеклого золота колосьев, матово переливающихся под ветром, вспомнить, символами чего на самом деле является и один мягкий металл, и вовсе уж бесполезные «как вещь в себе» бумажки с цифрами. И даже в мире, где под «урожаем» понимается отдача от очередного проекта или зарплата с премией, подышать воздухом изначальных щедрости и изобилия — бескорыстного изобилия Земли — вредно не будет.
Кельты и германцы: Праздник Луга, «Месса Хлеба» и сноп для коня Водана.
читать дальше
Как и в случае Бельтайна с Самайном, ныне праздник 1 августа более известен в своём кельтском варианте — как Луннаса, Лугнасад (Лугназад), Ламмас, Леммас или Лоафмас. Оснавная версия, объясняющая название праздника - искаженное Loaf-Mass , Месса Каравая, ставшее со временем произноситься как Lammas (более ранние названия христианского праздника — Half-maesse, Hlammaesse, связанное со англосаксонским hlâf «каравай». Ср. старосеверное Hleifr, древневерхнеемецкое hlaib; немецкое laib , готское hlaifs с тем же значением. И наше родное «хлеб», обоснованно считающееся заимствованием из готского языка). В этот день в Англии и Шотландии люди приносили первые плоды своего урожая (в основном, хлеб в форме каравая) в церковь для благословения – обычай, который мог быть , в свою очередь, унаследован от язычества. До сих пор в некоторых районах Британии булочники выпекают в этот день круглые хлеба с изображением снопа сверху. Подобным обычаям следовали и в Германии: начало жатвы всегда отмечалось пожертвованиями и просьбами о грядущем хорошем урожае, защите от града и других бед. Ещё одна расшифровка названия праздника – Lamb Maesse, «месса ягнят»: в районах, где превалировало овцеводство, к 1 августа отделяли ягнят от овец и приносили благословлять ягнят.
Сохранилась трактовка праздненства и в кельтских преданиях: Лугназад (вариант перевода nasad Luga — «сборище Луга», Ф.Леру упоминает о «Свадьбе Луга», не приводя пояснений) справлялся 1 августа в Тальтиу (Теллтаун), расположенном во владениях верховного короля Ирландии, на территории Миде:«Поведайте, что положено в Лугназад — во все времена: — отведать всякого достославного плода, — пища из овощей в Лугназад» (цит. по книге Ф.Леру). Праздник и место его проведения был связан с Тальтиу (Таилтин), загадочной богиней, кормилицей Луга, третьего правителя сынов Дану в Ирландии после Нуады и Бреса, что носил прозвище Самилданах — «знающий много ремёсел»:«Тальтиу, дочь Маг Мор (Великой Равнины) благородной — дочери Эоху сурового, сына Дуи — слепца; — она приходит во главе войска Фир Болг — в Каилл Куан после великой битвы». Из этого тёмного для нас, как многие кельтские тексты, отрывка можно разве что сделать вывод, что Тальтиу была связана с Землёй (см. имя её матери) и древним племенеи Фир Болг, некогда владевшим Ирландией и побеждённым Туатха Де Данаан (т.е. племенем богини Дану) в битве при Маг Туиред. Т.е. со смутного аналога титанов, волотов ... или ётунов, из рода которых происходит и Ёрда, Мать-Земля).
Интересно для анализа мотивов праздника то, что по случаю Лугназада в Теллтауне также устраивалась ярмарка, во время которой проводились лошадиные бега (а иногда и женские соревнования с беге). Также в это время устраивались собрания законоведов и судей, на которые мог явиться любой свободный человек и обратиться за справедливостью как к законникам, так и к самому королю. В Исландии, где в эпоху викингов зерно хотя и сеяли, но всё же основой хозяйства являлось скотоводство, это время тоже было скорее временем ярмарок — и популярнейших в Исландии (и Скандинавии) конских боёв. По этим состязаниям современные асатруа и называют праздник Фрейфакси (Freyfaxi, Грива Фрейра, faxi, – частыq компонент имен лошадей, Л.Кораблёв переводит его как «пони», точнее исландская низкорослая лошадка). Ведь Фрейфакси звали одного из самых известных исландских коней, жеребца, которого Хравнкель Годи Фрейра посвятил своему богу.
Бой лошадей мог быть, как представляется, сам по себе ритуальным действием, сцена такого боя изображеная на камне из церкви в Хаггебю (Уппланд, Швеция – ок. 400-600гг. н.э.), на котором мы видим двух коней и мужчин, стравливающих их. Головы лошадей украшены уборами в виде рогатых полумесяцев, которые также появляются на многих брактеатах с изображениями коней этого периода (прим. - подробнее о стравливании коней и прорисовка камня из Хаггебю- bibliotekar.ru/vikingi/8.htm). Множество других изображений на камнях того же времени показывают пары повёрнутых друг к другу лошадей, обычно вместе с большими колесами со спиральными лучами, которые могли обозначать Солнца. Подобный же обычай бытовал в августе в Норвегии в Сетерсдале. Жеребцов, возбуждённых присутствием кобылы, ставили попарно друг против друга, и после борьбы следовали дикие скачки на неоседланных лошадях. И было известно, что «когда лошади хорошо кусают, это означает богатый урожай». Очень вероятно, что дошедшие до нас представления являются следами или замещением древних жертвоприношений, призванных восполнить силы Земли, видят в них и символическую схватку между ещё могущественным Летом и постепенно приближающейся Зимой.
Однако основной всё же в празднике была связь с жатвой, с её началом и концом. Например, в Доннерсберге (Германия, земля Рейланд Пфальц) в это время женщина связывала три стебля под колосьями на каждом поле со словами: «это принадлежит трём девам»; если она не могла пойти сама, она связывала три стебля белым шёлком и посылала ребёнка до 7-ми лет положить их на поле. Еще более близкая к славянской обрядности картина — первый и последний сноп как наделённые особыми силами, посев их зёрен в новом году, эвфемизмы для названия могущественных сущностей, зерновая куколка как аналог заплетённой «бородки», общинный характер праздничного пира — приводится в материалах, собранных Shellir и относящихся к британскому ареалу (т.е. области смешения кельтской, и двух германских (англосаксонской и скандинавской, даже если забыть Вильгельма из Нормандии) культур):
-----------------
На срезку первого снопа нового урожая обычно выходила вся семья, одев лучшие праздничные одежды, и глава семьи (либо самый старший/самая старшая в роду) с положенными ритуальными действиями срезал первый сноп. На Гебридских островах, например, жнец поднимал первый сноп над головой и трижды обводил им вокруг собственной головы, а стоящие рядом домочадцы-наблюдатели пели песню – просьбу о благословлении урожая.
Первый сноп быстро обмолачивали (либо делили на две части – часть хранилась в доме, часть шла в обмолот, на праздничную муку), перемалывали зерно на ручной мельничке, и из полученной муки пекли праздничные хлеба. Как бы не отмечали праздник, в кругу семьи или всей общиной, во время приготовления ритуального хлеба очень настороженно относились к чужакам – опасались, что он может сглазить не только первый хлеб года, но и урожай в целом.
После того, как зерно обмолотили – его мололи и месили тесто «на руках»: мельницу держали на весу, и чашку, в которую сыпалась мука – тоже, тесто для хлеба замешивалось на ягнячьей шкуре, которую держали, растянув, другие члены семьи, а огонь разводился из строго определенных пород деревьев. Обронить на землю немного муки, кусочек теста или хлеба считалось дурной приметой. Чаще всего выпекался один большой хлеб, и маленькие хлебцы для каждого из членов семьи – их нужно было съесть сразу же, еще горячими.
(...)
«Снятию пробы» с первых плодов урожая придавалось огромное значение, т.к. этот ритуал предотвращал болезни, голод, недостаток чего-либо в семье на весь будущий год. Дневная трапеза обычно совершалась в кругу семьи, а вечером устраивалась большая, общинная трапеза-праздник на вершине холма. Фрезер считал, что поедание первых плодов – это своеобразный акт первого причастия к новому урожаю, после которого можно будет есть плоды этого урожая без вреда для себя.
Сборища на холмах вечером 1го августа носили, вплоть до 19 века, самый массовый характер в Британии, обгоняя даже торжества Ночи Костров. На вершины холмов приносились еда и питьё для совместной трапезы, и 1/10 часть собранного за день зерна и десятую часть приготовленной пищи – для жертвы (понятие «десятой части урожая» в качестве платы правителям – было характерно для кельтов еще до прихода христианства). В отличие от трёх прочих кельтский праздников, принесённая часть урожая не сжигалась и не бросалась в воду, а закапывалась на вершине холма – возможно, изначально это связывалось со стремлением обеспечить пищей сидов, ушедших в этот день в холмы.
Жатва длится никак не меньше недели, - впрочем, и Лугнасад это тоже не одна ночь и день, - и завершению жатвы придаётся ничуть не меньшее значение. Если первому снопу придаётся всегда и везде безусловно положительное значение – считается, что он хранит в себе всю плодоносящую силу полей, божественное начало, целительную и охранную силы, то с последним снопом все не так просто. По-гэльски последний сноп называли старухой, ведьмой, каргой – cailleach или carline, в Уэльсе – ведьмой (gwrach), в Ирландии – бабушкой (granny), в шотландском Лоулэнде – последний сноп назывался старухой только если жатву закончили поздно, близко к заходу солнца или ночью, а если утром или днём – девицей (эта традиция соединяет два распространённых в Британии типа обрядов о последнем снопе).
Кроме того, последний сноп иногда назывался по имени какого-либо животного: заяц (Уэльс), белая кобыла (юг Шотландии), хромая коза (Гебриды), волк, собака, лиса, перепёлка – эти названия существовали параллельно названию «старуха»; обычно это связывают с тем, что дух растительности может принимать звериную форму, когда прячется в последних колосьях поля.
Во многих странах срезать последний сноп означало нанести ущерб скрывающемуся в последних колосьях духу растений, зерна или полей, поэтому жнецы всегда поторапливались сжать свой участок первым – чтобы не пришлось срезать самые последние колосья на полях. В Ирландии связку последних колосьев называли cailleach, «старухой-ведьмой», и каждая женщина боялась, что придется срезать ее, взять в дом и «кормить» до будущей жатвы. Когда общинные поля были вытеснены личными участками, хозяевам так или иначе пришлось срезать последние колосья поля, и тогда появилась традиция одевать последний сноп в старушечье платье, чепец, передник – и потихоньку подбрасывать на поле соседа, который еще не успел окончить жатву (традиция Оркнейских и Шетландских островов).
Убеждения о том, что последний сноп приносит несчастье, были распространены повсюду в Британии, и поэтому в Шотландии и Уэльсе последние связанные колосья пытались срезать все жнецы – по очереди и с завязанными глазами, а во многих ирландских землях жнецы сообща накладывали серпы на последний сноп и срезали колосья одновременно. В южной Англии последние колосья также связывали, после чего жнецы метали в него серпы, пытаясь срезать – а тому, у кого это получилось, выплачивали приличную сумму денег.
На островах последний сноп часто назывался «шея» - обозначая, что, срезая его, жнецы обезглавливают хлебного духа.
В некоторых местностях последний сноп попросту уничтожали – как любую другую вредную нечистую силу: например, в Ист-Ридинге из последнего снопа устраивали костёр прямо на поле, убивая сразу двух зайцев: и никому не придется брать в дом это «горе-злосчастье», и можно таким образом «освободить» растительного духа, позволить ему обрести свободу.
Там, где традиции уничтожать последние колосья не прижилась, из последнего снопа нередко сплетали куклу или животное, которую привязывали к повозке последнего жнеца, на которой он увозил свои снопы домой.
Считалось, что все неприятные свойства последнего снопа переходят на его «законного владельца», поэтому обращались с тем, кто окончил жатву последним, не очень дружелюбно – пока он вёз свои снопы домой, его ругали, обливали грязной водой, кидали подгнившими плодами и т.п., а когда он начинал укладывать снопы на хранение, могли подстеречь и натянуть на него женское платье (символ снопа-старухи).
Однако, этот обычай не повсеместен, и встречается и прямо ему противоположный, и не где-то далеко, на материковой Европе, а там же, в Британии. Последний сноп в данном случае называется уже не старухой, а, наоборот, «девой», «невестой», «куклой зерна» или «девой жатвы». В восточной и северной части Англии, например, срезание последних колосьев – почётная обязанность. [Примечание Tradis: восток и север острова являются зоной заселения скандинавских колонистов, сохранивших во многом родные традиции] Считается, что на жнеца, который забирает последние злаки с поля, сходит благословение духа хлеба, и весь год в его хозяйстве не будет ни в чём недостатка. Иногда устраивались состязания жнецов за право срезать последние колосья, иногда жнецы прибегали к разнообразным ухищрениям – пригибали и засыпали землёй часть колосьев, чтобы другие подумали, что этот своё поле уже дожал и перестали брать его в расчёт. Однако чаще всего срезать последние колосья поручалось какой-нибудь девице на выданье; считалось, что после этого она точно выйдет замуж в течение года.
Из последнего снопа сплеталась кукла – изначально она была общей для всего посёлка, позднее «кукол урожая» стали плести для каждого дома в отдельности. Заплетённый последний сноп хранился в кухне, и убирался только тогда, когда в дом вносили сноп следующего урожая – старый же сжигали на дворе или отдавали лошадям перед началом весенней пахоты.
(с)
-------------------------------------------------------
Как уже замечено, скандинавское и германское представление о последнем снопе в целом, кажется, не особо сосредоточено на его «зловредности». Правда, и для Скандинавского региона есть упоминание, что тот, кто вяжет последний сноп, является мишенью недобрых шуток, и что девушка, которая его связала, должна принести этот сноп домой, повесив на шею и танцевать с ним на празднике урожая. Определённо, отголоском глубокой древности является ютландский обычай выбора девушки, которая должна станцевать танец последнего снопа с соломенной фигурой в форме человека (сделанной из колосьев, что были отгружены последними), которая называется её мужем, или девушки, которая должна сыграть свадьбу со «Стариком»-снопом. Это, предположительно, было изначально жертвоприношением, в котором девушку убивали как «невесту Старика». Что вполне достаточная причина того, что впоследствии последний сноп считался дурной приметой там, где подобное некогда бытовало.
Как и у кельтов, в германском регионе хватает и поздних «звериных» отождествлений духа полей. В Ютландии когда последний сноп связан, народ говорит «Мы схватили зайца», на Фюне (Дания) и в Зеландии ( Дания) говорят о «ловле лисы» или «выгнанной лисе». Известны голландский обычай мастерить фигурку зайца из травы и цветов в конце сбора урожая и выбор мальчика, который во время действа играет роль зайца и через некоторое время позволяет себя поймать. Однако древнее и значительно важнее для нас те свидетельства, которые говорят о связи последнего снопа и Водана.
Так в Швеции и Дании последний сноп, предположительно, оставлялся для лошади Одина. В 1593г. была записана песня-заклинание, исполняемая жнецами, танцующими вокруг последнего снопа:
«Водан, даём нынче фураж для твоей лошади. В этом году чертополох и тёрн, — в следующем году лучшее зерно».
Аналогично в Германии последний сноп так же отдавался демону, которого называли Воде (Wode), Вольд (Wold) или Вауль (Waul). По более поздней народной традиции последний сноп оставляют «для птиц», также упоминается, что в Геллерупе (Дания) оставлялся небольшой несжатый участок для птиц, зверей и ниссе (домовых). В Мекленбурге последний сноп оставляют на корм для лошади «де Ваура», в Гросс-Требове его устанавливают для «Волка, как корм для его лошади». Также в северной Германии сам последний сноп называется «Волк», иногда он делается в форме волка, украшенного цветами и зелёными побегами, которого ставили в поле.
В Баварии последний сноп оставлялся для «Waudlhunde» (cобаки Ваудля?) вместе с пивом, молоком и хлебом, это существо должно было явиться и съесть подношение через три ночи. «Ваудльхунде» вполне можно рассматривать как чёрных псов или волков, что сопровождают Дикую Охоту, или, возможно, как самого Водана в волчьей форме. В Германии было общепринято увязывать последний сноп в «Вауль-Столб», украшенный лентами и цветами. Жнецы затем танцевали вокруг него, призывая его в заклинаниях, похожих на упомянутое заклинание последнего снопа. В Нидерпоринге (Германия, Бавария) последний сноп делался в виде большой соломенной куклы мужчинами, пока женщины собирали цветы, что бы украсить фигуру. Он получал имя Освальд (напоминающее о северном Åswald,. Ас+Владыка), и народ благодарил его за добрую жатву без бед. В других частях Нижней Баварии жнецы завязывали узел (не пользуясь левой рукой вовсе) вокруг трёх стоящих колосков, говоря «Это для Освальда» (ср. упомянутое далее выплетание «бороды Ильи» в районе Костромы).
Вместе со Стариком в это время почитали Старуху (т.е. либо саму Землю, либо женственное воплощение хранителей полей). Последний сноп назывался Старухой в Дании, В Нортумберленде (Англия, зона скандинавского влияния) последний сноп назывался «Жатвенной Королевой». Наряду с Воде мы встречаем Фру Годе (Fru Gode) или Фру Гайен (Fru Gauen), которым часто оставляли последний сноп в Северной Германии. Известно немецкое заклинание: : «Wir gebens der Alten, Sie soll es behalten. Sie sei uns im nächsten Jahr So gut, wie sie es diesmal war» (Мы отдаем это Старухе, Она должна взять это. Да будет она к нам в следующем году так же добра, как была в этом).

Сегодня для приверженцев Асатру титул Фрейра «Бог Плодородия» (Árgoð, а так же имена его слуг — Бюггвир (Byggvir, Ячмень) и Бейла (Beyla, возможно, Пчела или Корова) — однозначно говорят о связи бога со временем жатвы. А пояснение Адама Бременского о роли Тора в жизни шведов («Тор (...) царит в эфире, он управляет громами и реками, ветрами и дождями, ясной погодой и урожаями. (...) Если грозит голод или мор, они приносят жертву идолу Тора») — о значении Громовержца, чья молния, как считалось, давала плодородие полям. О Торе напоминает и трактовка мифа о волосах Сив, его супруги, как о сжатом и вновь колосящемся поле. И уж совсем очевидны в этот день участие Матери Тора — Земли-Ёрды, Гевьён-землепашицы, и дарующих изобилие Ньёрда и Фуллы. Менее очевидным из мифологии, но дошедшим до нас из важнейшего источника — народной памяти — является существеннейшая роль Одина (и, если судить по Йолю, его Дикой Охоты) в благом завершении жатвы и благодарности за это. Характерно, однако, что и славянская обрядность намекает нам на связь с божеством, во многом Отцу Рун и Предводителю Павших близким — с Велесом.

Славяне: Зажинки и Спожинки.
читать дальше
Календарное 1-е августа (старый стиль) ранее было на востоке не столько днём начала жатвы, тот определялся практическими соображениями, сколько «Маковея». Имя это народная этимология связала с маком. В этот день собирали созревший мак, из которого пекли «шулики» (Малороссия). По новому стилю этот церковный праздник сместился, соответственно, на 14й день августа. По-видимому, начало жатвы у нас отмечалось менее торжественно, чем её окончание — Спожинки, и не привязывалось особо к церковному календарю, завися лишь от широты и погоды. А вот Спожинки в северных областях связывались с Успением — 15 августа по старому стилю (теперь православная церковь празднует его 28 августа, добровольно разорвав связь с полем и миром). Южнее — на Украине — ориентировочно Спожинки соотносились с Первым (Медовым, когда заламывали и приносили в церковь соты) Спасом, отмечавшимся 6 августа (теперь 19 августа).

Начало Жатвы, Зажинки, как уже сказано, разнилось в зависимости от региона и от погоды. На Украине, например, это происходило примерно «через неделю после Петровок» (т.е. в первой декаде июля), а в Тульской губернии начинали жать рожь с 16 июля (старый стиль, т.е. для нас в конце июля). Первый сжатый сноп в Тульской губернии назывался «именинным», вечером его приносили с песнями на гумно. Впереди шёл хозяин со снопом, за ним жнецы и работники (некогда именинный сноп приносился на барский двор). Именинный сноп обладал особыми свойствами: с него начинали молотьбу, его соломой кормили больную скотину, зерно от него виделось целебным для людей и птицы. Как сообщает И.П. Сахаров, «без именинного снопа не бывало посева», т.е. его зерном засевали поле под новый урожай, передавая ему силу и благо старого. Ещё один интересный момент — то, что на практике «Велесову бородку» оставляли не только в конце жатвы (как обычно пишут), но кое-где и в начале. В Костромской губернии, например, при начале работ оставляли на поле клок несжатого хлеба как «Волотка на бородку» (фольклорист поясняет, что «Волоткою» именовался верх снопа, а колос «волокном»). Так же Сахаров сообщает, что и в Малороссии старухи перед жатвою «завивают бороду Велесу» и что до этой бороды «во всё жнитво не касается рука жниц».

Сама жатва всегда была временем тяжёлого труда: под палящим солнцем, не разгибая спины, с волдырями на руках от жестких стеблей. И всё же работа, бывшая залогом процветания всего следующего года, породила красивейшие песни.

Жнеи молодые,
Серпы золотые!
Уж вы жните, жните,
Жните, не ленитесь,
А обжавши нивку,
Пейте, веселитесь!

Или
ВгорУ, сонечко, вгорУ,
Хай я нивоньку дожнУ.
Ой, лане-ланОчку,
Скажи ж мені правдОчку,
Чи будемо ми в кінці,
Чи будемо ми в вінці?
Ой, будЕм, доню, будЕм,
Лише нивоньку дожнЕм!

О весьма интересном обережном обычае-заклинании поры жатвы рассказывает Сахаров (приурочивая его к 5 августа, т.е. ближе к концу работ).
«Рачительные домоводицы из наших поселян находят нужным заклинать жнивы. Это, говорят они, будто нужно для того, чтобы нечистая сила не поселилась на жнивах и не выжила с пажитей скот. Для сего они, раннею зорёю, выходят на жнивы с маслом конопляным. Обращаясь на восток, говорят: «Мать сыра-земля! уйми ты всяку гадину нечистую от приворота, оборота и лихого дела». Проговоривши, выливают на землю масло. Потом, обращаясь на запад, говорят:«Мать сыра-земля! Поглоти ты нечистую силу в бездны кипучие, в смолу горючую». После сего выливают масло на землю. Обращаясь на юг, говорят: «Мать сыра-земля! Утоли ты все ветры полуденные со ненавистью, уйми пески сыпучие со метелями». Обращаясь на запад, говорят: :«Мать сыра-земля! Уйми ты ветры полуночные со тучами, содержи морозы со метелями». Здесь бросают сткляницу на землю»
Даже в достаточно скептическом пересказе фольклориста можно ощутить отголосок Силы...

На Руси, насколько есть возможность судить, более богатая обрядность связана не с началом жатвы, а с её окончанием, c Обжинками. Другие названия — Спожинки, Оспожинки, Госпожинки, Спожиницы, Обжинки, Вспожинки, Дежень, Овсяница, Оложиницы, Засидки, Складчины и т.д. (надо сказать, что одновременно в это время в степных областях начинался посев озимых, сопровождавшийся своими обрядами — Досевки, обычно три дня до Успения, три дня после. Но это уже отдельная тема.)

Как видно из диалектных названий — Складчины, Засидки, Талака (белорусское, украинский аналог «толока» — работа всем миром) — действо Спожинок носило мирской, общинный характер. На Руси вскладчину варили пиво, убивали барана, пекли пироги и сзывали родных и соседей праздновать окончание жатвы. Ранее в угощении своих людей принимал участие местный барин, обеспечивая праздничное застолье всему селу. Иногда мужчины общины несли каравай от всего мира — «ударить барину челом на новой новине», тот же, в свою очередь, угощал посланцев. В это же время жницы выходили в поле, обвязывали последней соломой серпы, и потом катались по стерне, приговаривая:
«Жнивка, жнивка, отдай мою силку: на пест, на колотило, на молотило, на кривое веретено!»
Как и первый, последний сноп именовали часто «именинным» (или «именинником»), наряжали в сарафан и кокошник, кое-где к нему приделывали руки, и с песнями несли на гостинный двор. Во время праздничного пира сноп все время стоял на столе. В Юхновском уезде Смоленской губернии две женщины несли именинный сноп на руках на господский двор, а другие пели и плясали вокруг. На дворе же одна из женщин выходила с веником и секла сноп с припевами (из краткого упоминания Сахарова не ясно, не местная ли это попытка изгнать потенциально вредную силу, как на западе). В Белоруссии последний сноп именовали «бабою», и тоже иногда повязывали платком и надевали на него рубаху.
Кроме того, в Белоруссии, как и на Украине, где обычай последнего снопа был, похоже, не распространён (?), на Обжинки жницы ходили по ниве, собирая оставшиеся пропущенные колосья и сплетая из жита венок. Одна из девушек одевала его на голову и все собравшиеся с песнями шли к хозяйскому двору. Хозяин поля (или местный помещик-пан) целовал девушку, принимал венок, вешал его под образами, а пришедшим (или всему селу) ставил угощение. Важно, что на следующий год около 6 августа из него выколачивали зёрна и сеяли на новом лану.
Одна из песен Обжинок (орфография Н.Маркевича в издании 1860г.)
Ой чіе-жъ то поле
Зажовтило, стоя?
Иванове поле
Зажовтило, стоя;
Женьци молодыіи,
Серпи золотиіи,
Ой чіе-жъ то поле
Задримало, стоя?
То Грыцькове поле
Задримало, стоя;
Женьцы все старыіи,
Серпи все стальныіи;
А мы свому пану
Изробылы славу:
Жытечко пожалы,
Въ снопы повязалы,
У копи поклалы.
А мы свому пану
Изробылы славу:
Ой паночку нашъ,
Обжиночкив часъ!

Наиболее известный обычай Обжинок — «завивание или верчение бородки». На поле оставляли несрезанными сколько-то колосьев, связывая их красной ниткой или выплетая из них косицу на манер бороды и пригибая колосья к земле, так что получалась арка. Иногда бороду ещё и закапывали в землю вместе с хлебом-солью, а сверху клали камень. Трава вокруг «бороды» выпалывалась. Кое-где, как на Волыни и Подляшье, «бороду» украшали цветами и лентами. Иногда само выплетание «бороды» осуществлялось ритуально-непросто, как, например, в Костромских краях:
«...Большуха завивает несжатые волотки, но не голой рукой, а с прихваткой, т.е. спускает рукав рубахи и, прихватив его, завивает волотки по солнышку...При этом говорит: вот тебе, Илья, борода, на лето уроди нам ржи да овса!»
Кому предназначен дар — говорили по-разному: Волосу, велету (велеты/волоты — древние могучие или предки, или, скорее, великаны-предшественники людей), Спасу, Николе и т.д. Звали заплетённые колосья и «козой», и «перепёлкой», и «дедом». Объясняют такой обычай, как и совершенно аналогичный в Западной и Северной Европе, представлением о духе зерна, живущем в последних колосках. Некоторые исследователи полагают, впрочем, что «борода» — позднейшее, символическое замещение ритуальной человеческой жертвы-«посланца» к предкам в благодарность за урожай. Явно не случайно здесь и упоминание Волоса, имени, отождествляемого с Велесом, и аналогии с Западной Европой и зерном «коню Вода».
Духу зерна (или божеству, или предкам) оставляли, как уже сказано, и дары: в Полесье: в последние колоски клали хлеб и соль. На Черниговщине ставили хлеб, соль и сосуд с водой. В последнем случае приговаривали:
Оце тобі, борода,
Хлеб, соль и вода!.
А потом ещё и добавляли: «Роди, Боже, на всяку долю: бедного и богатого!»
С «бородкой», как и с венком, и с именинным снопом, связан мотив передачи плодородия в нескончаемом круговращении лет. Из колосков «бороды» выминают немного зерна и закапывают в землю или просто сеют между стеблями той же «бороды». Мальчики могли пролазить через стебли бороды, что б были богаты. Тогда же девушки ворожили на урожай, кидая себе за спину серп. Если серп, падая, ударится о землю острым концом — урожаю на следующий год быть, но если тупым краем или рукояткой — примета плохая.
Был про «бороду» целый ряд песен:
Сидить ворон на копі,
Дивується «бороді»:
Ой, чия ж то «борода»,
Сріблом-золотом обвита?...

Или на Руси:
Уж мы вьём, вьём бороду
У Гаврилы на поле,
Завиваем бороду
У Васильевича да на широком,
У Васильевича да на широком.
На нивы великой,
На полосы широкой,
Да на горы на высокой,
На земле чернопахотной,
На землице на пахотной...

Уже упоминался общинный характер жатвенной обрядности, что и не удивительно: жать даже личный надел всегда приглашали людей, обычно соседей, в свою очередь помогая потом им. Это был и способ выполнить тяжелую работу до дождей, и способ крепить связи между людьми, ту общину, которой веками держалось село. То на чём строится традиционная жизнь — единство и сотрудничество (как и на обратной их стороне — ответственности перед соседом и контроле «мира», отнюдь не всегда лёгком). По сути, эти основы противоположны привычной большинству атомизированной городской культуре, где и ответственность и помощь, в основном, переданы социальным службам: вольготней в радости, да в беде не как-то не очень... Вот записанная в 1893-м году, в Костромской губернии «помочанская» песня, посвященная непременному угощению потрудившихся на Выжинках:
Ты хозяин наш, ты хозяин,
Всему дому господин!
Наварил, сударь, хозяин,
Пива пья-пьянова про нас!
Накурил, сударь, хозяин,
Зелёнова, братцы, вина!
Нам не дóрого, хозяин,
Твоё пиво и вино!
Дорогá, сударь да хозяин,
Пир-беседа со гостьми!
Во беседушке, хозяин,
Люди добрые сидят,
Басни ба-бают, рассуждают,
Речь хорошу говорят…


Использованные материалы:
читать дальше
К.Гундарссон, Д.Паксон и др. «Наш Трот»
«Сайт для современных ведьм» и статья Shellir «Лламмас (Лугнасад) — праздник сбора урожая» на нём» (как обычно - цельнотянуто. Моей благодарностью уже можно амбары наполнять. Но ведь есть за что!)
Ф.Леру. «Друиды».
Cleasby, Icelandic-English Dictionary.

«Сказания русского народа, собранные И.П.Сахаровым»
«Обычаи, повѣрья, кухня и напитки малороссiян. Извлечено изъ нинѣшняго народнаго быта и составлено Николаемъ Маркевичем» (Репринтное воспроизведение издания 1860г.)
Н.Н.Велецкая. «Языческая символика славянских архаических ритуалов»
C.Ермолаев, Д.Гаврилов. «Время богов и время людей»
О.Воропай. «Звичаï нашого народу»
Википедия (откуда взята часть народных песен)


P.S. Кстати, 2е августа - полнолуние.

@темы: история, ссылки, Северная Традиция, язычество, моё, Жатва, Фрейфакси, Асатру

Из сообщества StarWars (вКонтакте)


Представляем труд наших коллег с сайта SWLeague - пилотный выпуск фан-журнала по Звездным войнам "Звездный вестник". В номере вас ждут материалы и рассуждения об игре KotOR и книге "Реван", о последних событиях англоязычного фансектора и тенденциях развития франшизы, а также всевозможный фанарт и фанфикшен, кроссворды на знание Далекой Галактики и судоку на ауребеше.
Скачать номер в pdf: swleague.ru/files/zv/1.pdf
Подробности и обсуждение: www.jcouncil.net/topic28669.html
(с)
--------------
Не то чтобы что-то совсем особенное. Но начинание благое, да ещё с перекосом в любимую сторону Силы.

@темы: книги, ссылки, star wars, EU

Лавега как-то необычайно точно сравнила действие руны Dagaz с переходом на новый уровень в компьютерной игре: призы поувесистее, но и монстров поболе, и они позубастее. И если не освоены к этому моменту скиллы в достаточном колличестве - кто тебе виноват. Бачили очі, що купували. Теперь їжьте, хочь повилазьте.

@темы: трёп

@темы: история, Северная Традиция, язычество, Мидсаммер, Купала

25.05.2012 в 19:55

Пишет  pani Volha:

Типичный ТвАрческий

URL записи

@темы: ссылки, графика

@темы: нравы, Львов, политика

Давно заметила, что в критических ситуациях реагирую способом, осмеянным сэром Максом: делаю не то, что надо, а то, что умею/получается/люблю. (история о студенте, что читал стихи, попав в ловушку при пожаре. И, естественно, сгорел.)

Но дожила до своих лет, однако.
Посмотрим, чем всё кончится.

@темы: трёп

И так и стало.

Победа будет за нами.

@темы: люди, праздники, День Победы

На сайте Северная Слава - весьма интересные обновления:
- перевод Анны Блейз Женская магия в сагах: сейд и спа. Тяну с собой и буду наслаждаться дома.
- перевод Тима Стридманна Пряди о неразумном исландце. Интересна прядь тем, что посвящена маленькому человеку (ага,«у малых песчинок, у малых людей мудрости мало»!) и совершенно бытовой истории (ну, с закопанным кладом, но и только). Ни кровной мести, ни эпических битв, и даже конунг крохоборничает (хоть, Хардрада, если верить сагам, был несколько...любил он золото, короче ). И еще, интересные эксплуататоры были в патриархальном обществе (это про Эйнара Брюхотряса). Недаром, это мой любимый период.

На фотографии - Блёндюоус (Blönduós), буквально — «устье (реки) Бланды», поселение на северо-западе Исландии. Река эта - восьмая по величине в стране и одна из первых по нересту лосося. Именно она упоминается в «Саге о Хельге сыне Халльварда»

И как раз название этого поселение безнадёжно изуродовано до «Бландового Устья» Но если передавать Боргафьорд как Городищенский фьорд, то логично было и посёлок перевести. Что означает название реки, я так и не поняла...
Ну, а содержание пряди о Хельги простое как вся викингская жизнь:спойлер Аудун убил Халльварда, Хельги убил Аудуна, Стенгрима и непонятно откуда взявшегося негра, Этцур убил Хельги, а сыновья Хельги Этцура. ">

@темы: переводы, ссылки, Северная Традиция, Северная Слава

@темы: сволочи, события, политика